Он уже занёс нож над оранжево-рыжей тыквой, когда она схватила его за запястье:
- Не надо!.. а вдруг это моя карета?..
- Твоя карета уже приехала, детка, - внушительно произнёс он. - Уже четыре месяца как приехала. Или ты всё ещё сомневаешься?
- Прости. Что-то нашло. Я, должно быть, ужасная дура.
- Ты слишком много работаешь. Тебе давно пора в отпуск.
Она тихо охнула, когда на гладком боку тыквы появился тонкий разрез.
Как шрам, подумалось ей.
Он засмеялся, но от своего занятия отрываться не пожелал.
- Тебе пора повзрослеть. Голова забита романтическими бреднями, куда это годится? И пора, пора начинать читать серьёзную литературу, а ты всё "Алые паруса" перечитываешь, - наизусть уже, наверное, помнишь. Несолидно. О чём с тобой будет поговорить серьёзному человеку?
- Если хочешь, можем обсудить последнюю книгу Уэльбека, - не глядя на него, сказала она. - Или Кортезе. Или, на худой конец, Элинек.
Он поморщился, нож угодливо царапнул лезвием по разделочной доске.
- Ну перестань, перестань щеголять своим вздорным характером. Скоро ты мне заявишь, чтобы я не вздумал травить крыс, потому что среди них может оказаться твой кучер.
- Очень смешно.
- Да, некоторые считают, что у меня хорошее чувство юмора. И тебе оно бы не помешало.
...Она смотрит, как острое лезвие ножа взрезывает спелую рыжую мякоть. Она прячет глаза. И молчит.
Сейчас он мог бы спросить, блеснув эрудицией: ну что ты грустная такая, будто за один раз прослушала все предсмертные произведения Моцарта?
- О, какие сравнения. Аплодисменты. - Она произнесла бы это без тени эмоций, у неё получилось бы, да! - Ты, конечно, читал "Мэри Поппинс"?
- Конечно, читал. Давно. Кажется, там ни сомнительного происхождения кучеров не было, ни карет из осенних даров...
- Ты прав. Но там были шарики. Помнишь - "шарик шарику рознь"... Нужно было не ошибиться и найти среди множества разноцветных шариков свой.
- Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь. Ты ошиблась с шариком, и теперь поджидаешь карету из тыквы и фею-крёстную, которая потворствовала бы твоему и без того безмерному эгоизму. Отлично. Можешь считать, что меня здесь уже нет. Я тебе просто снюсь. Ты же часто спишь на ходу...
...Стоп. Так нельзя. Потому что дальше разговор выйдет из-под контроля, уже вышел, и всё закончится, всё рассыплется в пепел. И тогда он уйдёт. И она останется одна.
И тогда - пустая квартира, и звенящая тишина, и синие сумерки...
- У тебя хорошее чувство юмора, - сказала она.
- Вот так-то лучше, май бейби.
Аккуратные кусочки оранжевой тыквы ровно ложатся на сковородку.
Она улыбается, но в глазах у неё стоят слёзы.